Стихи 1998–2004 Амур мне шлёт рифмованные стрелы

Мы разожгли любовь в тумане
и целовались у костра.
А мир мерцал в немом обмане –
он мятным сном был до утра.
Созвездье Рыб плескалось рядом,
светился уголёк-коралл.
А ты лишь голосом и взглядом
прибрежных духов оживлял.
Меж звёзд растаяла тропинка.
Любимый, ты ушёл по ней!
Всё – сон…
Но мятная травинка
в ладони спрятана моей.

Я люблю! Я тебя повторяю!
И в ответ повторяюсь в тебе…
И слова нахожу и теряю
В бессловесной ночной ворожбе.
Вдруг любви Зазеркалье открою,
Научусь волшебству, колдовству.
Я одна?..или всё же с тобою
Исчезаю – и снова живу?!

Со мной доверчивые тени
на занавесках, на окне,
во мне волшебное смятенье,
но почему оно во мне?
Бывает неслучайной встреча,
и не о встрече вовсе речь –
живой и чуткий зимний вечер
сумел мечтой меня увлечь.

Видно, время пришло для гаданья –
начинают молчать зеркала.
Притаилось в зрачках ожиданье,
и стена за спиной уплыла…
Пустота за моими свечами,
только жёлтые кружат лучи.
Наши двери глухими плечами
заслонили кого-то в ночи.

Мне снится белое круженье –
какой-то звёздный снегопад.
И вот снежки воображенья
в меня из прошлого летят!
Обиды, ссоры невозможны,
ты строишь замок, снежный мост,
с меня сметаешь осторожно
снежинки, словно пыль со звёзд…
Свой сон порой мы сладко лепим,
живём так гладко по ночам,
но жаль – шершавый и нелепый
дневной кошмар мешает нам!

Ты захлопни тревогу ночную
на пороге немой темноты –
миллионы моих поцелуев
нарисуют родные черты!

Не назову тебя моим,
нет колдовства былых заклятий,
но где-то жив и тёплый дым,
и тесный дом твоих объятий.
Пушистой кошкой у дверей
ещё лежит ночная нежность,
но расставанья неизбежность
провозглашает соловей.
И уплывают, как дымок,
когда-то жаркие признанья
за остывающий порог
последнего воспоминанья.

Меня буквы твоей телеграммы
Целовали у всех на виду.
Ты вернёшься – любимый, упрямый!
Столько лет я растерянно жду.
Растеряла себя я по свету,
И тебя не нашла столько раз.
Протирала, как стёкла, рассветы,
Создавала созвездья для нас.
Может, свет запоздалый забрезжил –
Ты однажды увидел во сне:
Кто-то звёздною лапой медвежьей
Моё имя сложил на луне.
А потом я почтовым листочком
Закружила под северный вальс,
В телеграфных растаяла строчках
И с надеждой к себе ворвалась…
Только поздно. Давно ты – пропажа.
Наше счастье – святое враньё.
Не поджечь поцелуем бумажным
Отсыревшее сердце моё.

Дождь шаманит, лупит в бубен –
и звенит моё окно.
Мне румяной дамой бубен
встретить друга суждено.
На пути его крестовом
битв пиковых чёрный плач.
Виснет ночь над ним покровом,
как промокший ветхий плащ.
Дух сырой оленем скачет
впереди его коня.
Короля несёт удача,
чуть подковами звеня…
По стеклу текут виденья,
карты лгут. Зря друга ждёшь!
Жизнь – вода и наважденье…
Лишь бубнит, танцует дождь.

Я тебе изменила
с дождём,
я к нему убежала
в объятья.
Мы, целуясь,
по лужам идём,
мне плевать на
прилипшее платье!
Ты случайно
увидишь в окно,
как шалят
золотистые струи.
Отвернешься.
Тебе все равно.
Ты сейчас обнимаешь
другую.

Когда обида тяготит,
летать мешая,
я за тебя твой трудный стыд
переживаю,
но, проживая за себя
мгновенья эти,
я крылья чувствую, любя
всех птиц на свете!

Я проводила в даль тебя.
Идут года пехотным маршем.
И зимы крутятся, трубя,
и взрывы гроз над домом нашим.
Ты был весенним сном моим,
дождём, пропавшим на рассвете.
Обнял тебя прощальный дым,
и подхватил походный ветер.
Так расставанье велико,
так горько в горле от тревоги!
И друг от друга далеко
петляют наши две дороги.