В Тунисе

Третий день

Сегодня утром море особенно чистое и спокойное, оно такое свежее — пахнет арбузом. Какое наслаждение погружаться в тёплые ласковые волны, спокойно плыть и мечтать… Прилетела в Тунис отдыхать и оказалась в арабской сказке!

Вчера были на экскурсии в бело-голубом городе с музыкально звучащим названием Сиди-Бу-Саид — это город поэтов, все здания здесь белые, а двери и окна — голубые.

Очень красивые виды открываются с высоко расположенных над морем улочек, море в жаркий день по цвету в тон городу — сине-голубое, сверкающее, а растрёпанные пальмочки живописно склоняют свои головки, словно наслаждаясь ласкающим их солнцем.

На мощенных морским камнем улицах выставлено на продажу множество пёстрой глиняной посуды, сувениров, картин и рисунков с видами города. Торговцы белозубо улыбаются, один даже цитирует нашу бессмертную советскую комедию: «О! Русо туристо — облико морале!» Другой при виде группы русских туристов широким жестом поднимает на ладони большой поднос с маленькими кусочками восточных сладостей и, демонстрируя свои небогатые знания в русском языке, угощает: «Халява! Халява! Халва — халява!»

Отстав от нашей экскурсионной группы, оказываюсь в торговых рядах — зазевавшуюся туристку тут же окружают арабы — продавцы товаров из верблюжьей кожи. Один, заметив мой интерес к симпатичному кошельку, перебивая сам себя несколько раз, снижает цену с 30 до 15 динар, другие обступили меня и громко галдят, вторя ему, не давая мне сосредоточиться, чтобы сообразить, сколько это будет стоить в долларах. И не объяснишь ведь им, что может я бы и купила, да боюсь попасть впросак, поэтому тороплюсь от них вежливо удалиться. Уже на выходе ещё один продавец машет точно таким же кошельком и нашептывает, что продаст его за 10 динар. Но я устремляюсь к замаячившим впереди туристам из нашей группы, чувствуя себя героем Никулина из всё той же «Бриллиантовой руки», которому нужен решительный Миронов-Козодоев, чтобы вытащить из цепкого плена любопытного к иностранцам местного населения.

Четвёртый день

А вот ещё одно яркое воспоминание — поездка в Карфаген и на вечернее лазерное шоу, где в амфитеатре под звёздным небом актёры показывают зрителям всю историю Туниса. Всё, о чём рассказывал нам на развалинах великой древней цивилизации хорошо изучивший русский язык тунисский гид, оживает в ярких картинах под красивую восточную музыку. Вот сообразительная финикийская принцесса Элисса, основавшая Карфаген или Карташ, как его здесь называют. Она упросила несговорчивых берберов продать ей кусок земли, который всего-то будет ограничен одной шкурой быка, но разрезав шкуру на очень тонкие полоски и связав их между собой, она смогла приобрести весьма значительную территорию, на которой и был построен Карфаген. А вот легендарный Ганнибал, непонятным образом перешедший на слонах через Альпы, великий полководец, армия которого всё же была побеждена римлянами, стёршими Карфаген с лица земли, а затем вновь отстроившими этот прекрасный и стратегически важный для Средиземноморья город. После крушения Великой Римской империи в Карфагене хозяйничают вандалы. А вот вандалы выбиты из города укрепившими своё влияние в Древнем мире византийцами, и в Карфагене уже христианская культура. Но эта картина сменяется сценами битвы с арабами-завоевателями, и Карфаген становится мусульманским городом-государством. Красиво движутся перед зрителями шоу легконогие арабские скакуны, неся на спинах ловких наездников. «Они летят словно птицы», — восхищенно шепчет мне на ухо моя соседка по скамье в амфитеатре. А тем временем нам с помощью режиссёрского замысла показывают, что Карфаген стал французской колонией, дамы и кавалеры склоняются в менуэте, французские корабли заходят в торговую гавань Карфагена. А под конец всего действа мы уже видим современный Тунис, где чтут независимость, провозглашенную во время правления Хабиба Бургибы, и мы видим его портрет. Как рассказывал гид — это своеобразный тунисский «дедушка Ленин», на одной из экскурсий мы посетили мавзолей Бургибы в городе Монастир, где увидели его гробницу, эскиз которой он, как ни странно, сам и согласовал, пока ещё был жив и являлся президентом Туниса.

Думала ли я, когда в школе проходили по истории Карфаген, что окажусь на этой земле, на раскопках древнейшей цивилизации, что это вызовет в душе такой восторг и такое трепетное погружение в саму эфемерную ткань Великой Истории, сотканную и бережно сохранённую многими поколениями живущих здесь людей, украшенную множеством легенд настолько искусно, что можно именно здесь и ощутить её физическую реальность?!

Мурат

Ещё в аэропорту по прилёту в Тунис в очереди на регистрацию познакомилась с двумя приятными женщинами — родными сёстрами, которые давно не виделись, поскольку старшая живёт в Москве, а младшая в Сибири, вот они и решили отпуск вместе провести в Тунисе. Нас поселили в соседних номерах. А в ресторане мы облюбовали столик, который обслуживал высокий и худенький, очень приятный молодой официант Мурат. Вообще, я заметила, что природа в Тунисе на всём как-то сэкономила: многие мужчины — чересчур стройные, даже можно сказать, сухощавые, оливки — слишком мелкие, даже сморщенные, хотя и вкусные, а верблюды — и вовсе одногорбые! Так вот, с Муратом наш столик сразу подружился, мы всегда заказывали бутылку розового вина, которую наш улыбчивый официант приносил, приговаривая «можно-можно», ловко , на весу, её откупоривал и разливал по бокалам, а когда после первого ужина от нас были вручены ему чаевые, Мурат мгновенно просиял: «О! Я люблю Россия!» В дальнейшем, если мы после вечерней прогулки встречали Мурата, закончившего свою ресторанную вахту, обязательно слышали бодрое: «Привет, Россия! Россия, давай!»

Пятый день

Сегодня с приятельницей по отдыху в Тунисе Любой познакомились с менеджером по организации массажных процедур в отеле, этот молодой человек носит имя из сказки Шехерезады — Али (почти Али Баба). Он неплохо говорит по-русски, а также по-немецки и по-английски. Али покорил нас своим восточным обаянием, он так неотразимо уговорил нас сделать массаж лица и тела, уступив в цене и аргументировав это очень просто — «Потому что ты красивая», что отказать было невозможно! Али лично проводил нас по набережной к девушкам из косметического салона, расположенного в десяти минутах ходьбы от нашего отеля. По дороге мы услышали рассказ о том, что его друг недавно женился на русской туристке и теперь, изучив кроме русского языка ещё итальянский, работает в Подмосковье гидом, Али в декабре побывал в России, у друга в гостях. А когда мы упомянули об используемых у нас в России в жару кондиционерах, Али простодушно удивился этому факту, хотя если подумать — всё логично, ведь он посетил нашу страну зимой…

Девушки-туниски очень профессионально делали массаж и все процедуры для лица, применяя высококачественные французские и тунисские природные косметические средства. Ничего не умея сказать по-русски, уважительно приговаривали: «О кей, мадам?» И, конечно, всё на самом деле было «о кей!».

На следующую процедуру в косметический салон мы добирались самостоятельно, но оказалось, что калитка в заборе, позволяющая выйти с территории нашего отеля, была заперта на ключ. Мы с Любой уже опаздывали, поэтому слишком эмоционально привлекли внимание официанта пляжного кафе, крича по-русски «Забор закрыт!», он подбежал и как-то недоуменно посмотрел на нас, но жестами объяснил, что можно обойти по пляжу. Потом, когда девушки-массажистки по телефону вызвали Али, и обратную дорогу мы проделали вместе с ним, он на ходу по-хозяйски поигрывал связкой ключей, приговаривая, что у Али есть ключи от всех дверей, как в сказке, достаточно ему сказать «сим-сим», и все двери тут же откроются. Он в подробностях выслушал наш рассказ про непреодолимый забор. Скромно потупив глаза, Али сказал, что слово «забор» в арабском языке — это нехорошее выражение. Нам стало очень любопытно, после долгих уговоров он объяснил, что это означает «спать с женщиной». «Ну и что же тут нехорошего?», — пошутили мы, а потом догадались: «Это ругательство?» « Да-да, ругательство», — подтвердил Али. Тут мы расхохотались, вспомнив, как кричали «Забор! Забор!», когда у запертой калитки звали на помощь почему-то испуганного официанта…

Шестой день

Сегодня за ужином к нам за столик сел немец. То, что он прилетел на отдых в Тунис из Штутгарта, выяснилось в ходе разговора за неторопливым принятием пищи. Обычно мы втроем с соседками по столику, Сёстрами, заказывали бутылочку розового местного вина на ужин и потом с удовольствием делились впечатлениями прошедшего дня. Я, услышав немецкую речь, решила поупражняться в языке, начав разговор с немцем. Оказалось, что я неплохо усвоила школьную программу немецкого, так как мы с ним в основном понимали друг друга, и он несколько раз меня похвалил за это. Остальные дамы сносно могли объясняться на английском, но внимательно прислушивались и подбадривали меня в процессе разговора — мол, чувствуется, есть хороший словарный запас, и предложения строишь продуманно. Я вдохновенно продолжала начатый разговор. Тут выяснилось, что немца зовут Коля. Он так неожиданно представился русским именем, что подошедшая в этот момент Людмила, о которой нужно потом рассказать подробнее, даже заподозрила, что наш «немец» — из уехавших в Германию русских, но оказалось в процессе разговора, что он по-русски, как говорится, «ни бельмеса». Отца Коли звали Ганс, а жена умерла полгода назад, ей было всего сорок пять лет, и у Коли остались две дочери двадцати восьми и двадцати четырёх лет. Самому Коле, по его же словам, пятьдесят лет, хотя на вид можно дать все шестьдесят. Я немного рассказала о себе, мол, писательница, на что он уважительно покивал. Угадывая мой возраст, написал на скатерти «45», а я и не стала возражать. Выпили за здоровье («Фюр гезунд!») и Коля спросил, есть ли у меня муж. Узнав, что нет, начал поворачивать разговор на то, чтобы вместе погулять, пойти на море («шпациренгеен абенд», «цузаммен ам меер морген»), я объяснила, что просто хочу поговорить ради тренировки в языке. Но уже все последующие разговоры сводились к «шпацирен» или «цузаммен ам меер». Пришлось вежливо удалиться, сделав вид, что я не поняла последовавший вскоре слишком уж конкретный вопрос о номере комнаты…

Людмила

О ней я обещала рассказать подробнее. Я ходила на пляж вместе с Сёстрами, мы загорали и купались рядом, иногда я оказывалась у моря позже, но Сёстры занимали ещё один лежак, так что, «место под солнцем» мне всегда было обеспечено. Однажды я прибежала, когда они вовсю плескались в море. Не заходя далеко, видимо не особо умея плавать, сёстры любили подставлять свои бока волнам, со стороны напоминая поплавки, качающиеся на одном месте, их восторг мог длиться очень долго. По большой соломенной шляпе Младшей сестры я всегда безошибочно находила их в море. Быстро разоблачившись до купальника, я заторопилась к ним. «А, это, видимо, и есть Лариса — мне про Вас много рассказывали», — громко сказала, широко, по-московски произнося звук «а», немного смешная, долговязая женщина лет 60-ти. Так мы познакомились с Людмилой. «Сегодня вечером пойдём смотреть на пиратские корабли в порт, заодно покажу вам, где продаётся оливковое масло в бутылках-верблюдах. Жду вас всех после ужина в холле», — многообещающе прогорланила Людмила и удалилась с пляжа. Самое интересное, что собрав нашу русскую компанию в составе Сестёр, меня, а также Любы из Иваново, мы так в тот вечер и не дождались Люду, поэтому отправились на поиски пиратских кораблей и стеклянных верблюдов с оливковым маслом самостоятельно. И только на другой день за ужином мы узнали, что приключилось вчера с Людмилой. Присев за наш столик, она пожаловалась, что уже больше суток страдает от болей в желудке и сопутствующих этому последствий, о которых не принято говорить за столом. Пролежала всё это время у себя в номере, питалась только таблетками. «Наверное, всё от этих тунисских воробьёв — они вчера в обед по моей тарелке потоптались, пока ходила за напитками. Пришла, прогнала их, да поленилась сменить тарелку — вот и страдаю из-за своего русского «авось»,- обреченно вздохнула Люда, но тут же взбодрилась — «Муратик! Принеси-ка, дорогой, мне стакан!» «Людочка, неужели ты вино собралась пить — пожалей желудок»,- возмутились Сёстры. «Ничего, уже должно быть всё в порядке, надоело одной скучать, а с вами за компанию грех не выпить! Правда, Мурат?», — сказала Люда, подавая подошедшему парню один динар. «Я люблю Россия!» — выдал в ответ наш бессменный официант вместе с фирменной белозубой улыбкой.

После ужина Людмила всё же повела всю нашу компанию по обещанному маршруту, дорогой рассказывая о себе. Оказывается, она заехала в отель без своего чемодана, потому что ей не повезло — багаж затерялся, прибыл только на четвёртый день, всё было цело, но деньги в чемодане отсутствовали. «Кто же везёт деньги в чемодане?»,- сокрушалась Люба из Иваново. «Да ведь я только половину всей наличности положила в чемодан, долго решала, правильно ли делаю, да меня всё Моня, собака моя любимая, отвлекала, никак не хотела со мной расставаться, скулила, чего-то просила, я уже спешила, застегнула чемодан — и в аэропорт помчалась». «А как же шифр?» «Да что там шифр — у всех одинаково — почти всегда одни нули! Вот и пришлось в первый день покупать и купальник, и вот это», — Люда показала на свою молодёжную футболку. А что — хоть у меня уже две внучки-школьницы, я о возрасте не задумываюсь, могу и по-современному одеться. Тут в Египте ко мне один молодой, ну лет так на 15 моложе, всё клеился, — горделиво приосанилась Людочка,- пришлось его отгонять: воспитали вас, говорю, всё за мамкину юбку надо вам держаться, так мамок себе везде ищете!». За разговорами мы пришли на вечерний восточный базар, глаза разбежались от пестроты и всяческого изобилия. Людмила всё ходила от одного продавца к другому, торговалась, сбивала цену то на халву, то на специи, а оказалось, что все оставшиеся деньги она уже давно потратила, в итоге попросила у меня динар, чтобы купить магнитик кому-то в подарок, и никакие стеклянные верблюды ей были уже не нужны. На другой день за завтраком мы снова не встретили Людмилу, а в обед кто-то нам сказал, что она опять мучается желудком, позволив себе и вино, и дыню. «Да, это женщина-катастрофа, а ещё искала себе попутчиц на следующую поездку за границу,- возмущалась Старшая сестра-москвичка, — да никакого позитива от неё! Ни за что с ней никуда не поеду! Держи динар, Мурат!» «Давай, Россия! Давай-давай!» — послышалось в ответ.

Седьмой день

Сегодня закончился отдых у Сестёр. Утром мы с Любой их проводили на автобус, доставляющий туристов обратно в аэропорт. Только перед самым отъездом, уже сидя в холле с чемоданами, Старшая сестра быстро, пока другая улаживала напоследок какие-то дела по комнате, рассказала свою историю.

Оказывается, она живёт в Москве два года, снимает комнату, работает по найму частным воспитателем. По образованию педагог, когда ушла на пенсию, пришлось развестись — муж нашел другую, поэтому она и уехала из Сибири от него подальше, надеясь изменить свою жизнь к лучшему. Получает неплохую зарплату, воспитывая по её словам ужасного шестилетнего сорванца, который недавно, будучи на отдыхе с родителями в Египте, расколотил в апартаментах всю наличную посуду вместе с вазами, а нанятая охрана ещё извинялась за это перед родителями, мол, не доглядели… Так вот, Старшая сестра хорошо зарабатывает и имеет возможность отдохнуть за границей в год три раза, в феврале была в Египте, в июле — в Тунисе, причем она ещё оплатила путёвку младшей сестре, а в августе собралась поехать снова на отдых, правда не за границу, но снова на море — в Сочи. И вот третий отдых обещает быть самым интересным. Дело в том, что Старшая сестра, которой пятьдесят семь лет, недавно по Интернету познакомилась с мужчиной шестидесяти восьми лет из Кемерово, они много общались по скайпу. Старшая сестра сказала, что мужчина классный, она снова почувствовала себя женщиной, поэтому с радостью едет на встречу в Сочи, куда он пригласил её, а уж что там будет, она пока и не загадывает, «как карты лягут». «Так что интересная жизнь с наступлением сорока, пятидесяти и даже шестидесяти не кончается», — с уверенностью был подведён итог нашему задушевному разговору. Возможно, я бы так и не узнала интересную историю Старшей сестры, если бы не наш «застольный» немец, которому все дамы меня наперебой за ужином сватали, правда, по-русски, но он на удивление всё понял правильно. Люда, узнав, что Коля недавно овдовел, простецки предложила: «Вот и забирай нашу Ларису к себе в Штутгарт», а тот в ответ одобрительно закивал: «я, я, гут!» А Старшая сестра, рассказав свою историю в холле, стала меня напутствовать — видишь, как у меня складывается всё, и ты не теряйся, а вдруг это судьба?!

Проводив Сестёр, за обедом я не хотела снова оказаться за столом с немцем Колей, но, как ни странно, все приличные столы были заняты, а он уже сидел за нашим и ел, вращая глазищами, когда я безуспешно искала другое свободное место. «Гутен таг», — поздоровалась я, нехотя приземляясь напротив. Он, просияв, налил в мой бокал вино, и сразу приступил к делу — «ам меер цузаммен?» Я по-немецки ответила, что на пляже много других фрау, почему бы ему с ними не познакомиться? Коля приложил руку к сердцу и сказал: «Их либэ дих!» и добавил с русским уклоном: «Ду ист добрэ». «Спасибо, конечно, — ответила я ему по-немецки, — но нет-нет-нет». «Варум?» — последовал вопрос. «У меня в Ярославле есть друг, и вообще «их виль нах хаузэ!» На что Коля грустно ответил: «Рихтих», — хваля меня за правильность то ли моих действий, то ли моего немецкого. Затем, отправив свою руку на взлёт, сказал по-немецки, что завтра улетает, молча доел, и мы с ним вежливо распрощались, чтобы больше никогда не увидеться. «Так что, не судьба» — мысленно сказала я Старшей сестре и заторопилась на очередной массаж.

Восьмой день

Оказавшись в Тунисе, обязательно нужно посетить Таласа-центр, это аналог европейского СПА с воздействием на тело водорослями, с фирменным тунисским массажем, где всё шикарно обставлено в колоритном местном антураже. Так меня напутствовали знающие люди, и я, заранее запланировав себе это удовольствие, записалась через нашего гостиничного гида на таласа-процедуры. «К 10 утра Вас будет ждать такси у шлагбаума на въезде в наш отель, к ресепшн такси не пускают. Вас доставят туда и обратно, к обеду успеете вернуться», — быстро взяв деньги, привычной скороговоркой сказала девушка-гид и переключилась на следующего туриста. Прошло три дня, наступила назначенная дата, и я, благополучно забыв о тонкостях про шлагбаум, на десять минут раньше подошла к площадке у ресепшн, где разворачивались разные машины и автобусы, безуспешно пытаясь отыскать среди них нужный мне транспорт. Наконец мне попались русскоговорящие работники отеля, которые напомнили о такси у шлагбаума, оставалась минута, когда я прибежала к нужному месту, но такси уже показало хвост, а подошедший со стоянки водила предложил довезти меня за 5 динар. Я попыталась поторговаться, благо изучила по французскому разговорнику числительные, пока ожидала самолёт в московском аэропорту. Для верности загибала перед носом водилы пальцы: «Труа? Катр?» Получив твёрдый ответ: «Нон, сенк», я согласилась, боясь опоздать к назначенному времени. Таласа-центр располагался буквально за поворотом, но возмущаться, за что же пять динар, было некогда. Оказалось, что на это же время записалась ещё одна дама из нашей группы туристов, а таксиста от фирмы не предупредили, и хотя эта дама ему говорила, что нас двое, он то ли не понял, то ли не захотел ждать. Разобравшись, мне вернули деньги за такси, видимо, чтобы моё восприятие предстоящего наслаждения ничем не омрачилось. Далее последовали три часа всяческих приятностей — нежное обёртывание всего тела водорослями, гидромассаж в специальной ванне, куда девушка-туниска вылила целый графин виноградного сока, ручной массаж спины с капельным орошением тоже виноградным соком, и получасовое втирание вкуснопахнущих ароматических масел в тело так, что на обратном пути немыслимым ароматом наполнилось всё такси, и ещё до вечера я замечала, что встречающиеся на моём пути поворачивали головы, блаженно принюхиваясь.

Домой!

Вот и настал последний день моего пребывания в Тунисе. Да, все сказки, как правило, имеют свойство заканчиваться. И конец должен быть счастливым! Для меня счастьем оказалось предвкушение встречи с родными краями, милыми сердцу русскими просторами, скорее бы приземлиться в Москве, а затем добраться до Ярославля… Сёстры и Люда уже на родине, Люба из Иваново остается ещё на несколько дней, а у меня настроение чемоданное и мысленно я уже дома, с близкими…

«Мурат, у меня отдых закончился, я улетаю…». «Завтра?», — Мурат, оказывается, слегка подучил русский. «Нет, уже сегодня». Уважительно протянув мне руку, он серьёзно сказал: «Я люблю Россия!» «И я люблю свою Россию, Мурат, счастливо оставаться!», — пожав ему руку, я улыбнулась и направилась за своим багажом.

Уже в самолёте, державшем курс на Москву, у меня в голове сами по себе сложились строчки:

Хорошо и в Тунисе, и в Турции,
Только русскому сердцу милей
Васильковое море полей
И на даче улыбка настурции…